В конце их трудового дня, после ужина, когда самое время завалиться на диван и включить телевизор, контролёр-инструктор начал скрупулезный «разбор полётов». Кто, где, что не так сделал, сказал. Объяснял и показывал, как было правильно и как можно было выкрутиться универсальным способом, если не знаешь или забыл слово, способ, организацию, действие. И всё это на американском диалекте английского языка с южным акцентом. Ваня стойко держался, проявлял ответственность, не дремал, хотя имел полное право, уж у него ошибок не было вовсе, а помогал инструктору, подсказывал, показывал, добавлял свои варианты.
Вся их группа жила в городе Ливерпуль-2. Здесь проходили стажировку методом «погружения» все группы агентов перед заброской в англоязычные страны. Им предстоит ознакомиться с Австралийским, Канадским, Ирландским и многими другими кварталами этого города. А больше всего, примерно 90 % времени, они проведут в Калифорнии-2. Выбор был обусловлен наличием в группе Ивана Чёрного. Глупо не использовать такое преимущество.
В СССР подобных городов имелось несколько. Этого спецназовцы не знали, но можно было догадаться. Должны же подобную процедуру проходить «французы», «немцы», прочие «папуасы»? Это были города-театры. Не очень большие, со схематичным расположением и наличием зданий, организаций, мест. Везде жили люди и функционировали в максимально приближённом к реальности режиме. Люди-актёры. Как потом выяснили наши друзья, этих людей воровали из соответствующих стран наши коллеги, диверсанты, из предыдущих смен. Нет, вы не подумайте, не полные актёры. Сантехники чинили протекающие унитазы, дворники исправно собирали бумажки, продавцы продуктов продавали продукты. Но при этом их основная обязанность была: именно играть жителя этого города, а не быть им. Когда к этим жителям подходил «турист» со специальной нашивкой, они обязаны были уделять ему столько внимания, сколько нужно. Существовали конкретные, заранее оговоренные, сценарии, работали и спонтанные контакты. В аэропорту, на жд-, автовокзале и ряде других мест находились чистые артисты: реальных функций они не выполняли. Если считать по-западному, то очень дорогой проект. Но Команда считала, что жизнь агентов важнее. Перед первой заброской «погружение» длилось три месяца. Если честно, то группа уже «задолбалась» контактировать, закладывать макеты взрывчатки, «убирать» «цели» штатным и нештатным оружием, разными способами. Но нет-нет, да и проскальзывало в конце дня замечание инструктора, поправка Ивана. Строгие лингвисты замечали ошибки в акценте. Обычными способами акцент не убирается почти никогда. Но уже в Днепропетровском Центре ребята начали ставить произношение по особой методике. Ходили слухи, что её внедрению способствовал сам Диктатор. Суть метода была в визуализации звуков. Когда русский человек произносит слово «Москва», он не говорит мáсква, не говорит он и мóсква. Этот безударный звук является чем-то средним. Носитель языка усваивает эту «среднюю точку» интуитивно и на протяжении долгого периода времени. Специальная программа преобразовывала звуки в картинки на экране компьютера. Таким образом, методом тыка с обратной связью, наши старательные «ученики» успевали за три месяца получить коммуникационный минимум по английскому и испанскому, убрать акцент, выучить чужие звуки.
Таким образом, в США их мог «расколоть» только человек, в совершенстве знающий оба языка. По инструкции, при общении с носителем английского, полагалось вставлять малозначимые испанские обороты, чтобы минимальный акцент получал подспудное обоснование в глазах аборигена. А при столкновении с испаноговорящим — так же само пользоваться английским, но безо всяких испанских вставок. Понятно, что испанскому языку было посвящено времени раз в десять меньше, чем американскому диалекту. Конечно, эти инструкции не могли служить непробиваемой бронёй в их маскировке, но снижали вероятность вызвать подозрения. Подобных уловок им дали множество. Как следить, как уходить от слежки, как с помощью стакана подслушать разговор, с помощью булавки открыть сейф, как из компонентов сельхоз- и строительного магазина изготовить в бытовых условиях взрывчатку. Список дисциплин можно перечислять долго. То, чему в норме спецназ ГРУ готовится пять лет, в сокращённом варианте им закладывали за три месяца.
Изъяны такой подготовки возмещались двумя факторами. Первый: им придавали на месте опытных агентов управления «Р», разведчиков, получивших полную программу обучения по подобным методикам. Второй: они решали задачи ликвидации, а не разведки. Буква «Л» именно ликвидацию и означает. То есть, все дополнительные навыки могут быть востребованы в их работе, но в значительно меньшей степени. Можно ещё упомянуть то, что три месяца истекали по календарю. А реально, этот срок можно смело удваивать. Ибо реальной работы набегало часов под двенадцать в сутки. Едят в баре — слушают телевизор на английском, по соседству гуторят на английском посетители. Все инструктора преподают дисциплины на английском. За время обучения курсанты не ходили в наряды, как в армии или Центре, обеспечивая свою жизнедеятельность по быту. Вместо этого они перепробовали штук двадцать разных специальностей, преимущественно таких, которые позволяют без подозрений присутствовать во многих местах или иметь повод входить в здания. Ребята побывали пожарниками, электриками, газовщиками, полицейскими, бомжами, врачами, почтальонами, и другими «специалистами».
Учились ухаживать за девушками. В том числе, в постели. Впрочем, до секса инструктора дело не доводили. Раз в месяц женатым устраивали свидания. Но эти свидания были обставлены ещё более жёсткими условиями, чем в выбраковочном лагере: разговаривать было нельзя. Никак. Ни шёпотом, ни на ушко, ни писать. И жён, и мужей предварительно инструктировали. За нарушение — лишение следующего свидания. Условия формировали ощущение тайны, своеобразной романтики. Нарушителей не было. Одна ночь в месяц для молодых здоровых организмов — и так не шик, если очередной лишат — вообще тоска зелёная. В конце концов, наговорятся ещё с жёнами. Разрешалось писать письма. Но с рядом ограничений и условий. Ясное дело, в Ливерпуле-2 — на английском языке. Даже на компьютере, не на бумаге. Но Сеть там была локальная, выйти из неё в общесоюзную не мог бы самый лучший хакер: эти сегменты были физически развязаны.
Специальную подготовку совсем не забрасывали. Их возили раз в неделю на полигон. Но при этом никаких посторонних контактов не допускалось. Ребятам дали минимальные навыки боевых пловцов. Предусматривался вариант заброски через море. Дали минимальные навыки владения парусными яхтами малого класса. Морскому обучению способствовало то, что Ливерпуль-2 был построен в Крыму, хотя не на самом побережье. Нагрузка в этом бутафорском городе была выше, чем в Днепропетровском Центре.
Об этом обучении Олег со товарищи мог бы рассказывать дольше, чем оно длилось. Но зачем? Заброску осуществили через Грецию. Круизный лайнер довёз до США, а потом «туристы» «потерялись».
Задания группе давали от простых к сложным. То эмигранта-учёного «бандиты» «зарежут при ограблении». То писатель, обливающий грязью Сталина и СССР, подавится бубликом. То их родной, талантливый американский химик, нанюхается синильной кислоты. Опять же, ихний талантливый военный конструктор ракет, полез сдуру под свой огромный джип, видно хотел крепление на глушителе самостоятельно нацепить, спало где-то. А домкрат возьми, и опрокинься. Ай-яй-яй! Много ли тому задохлику было нужно? Сломанное ребро проткнуло лёгкое, пневмоторакс, смерть. Банальные передозы наркотиков косили людей налево и направо.
Запомнился Олегу один свой, гнида, инженер-электронщик. Даже, пожалуй, учёный. Была в Красноярском Политехническом институте такая лаборатория: вакуумной микроэлектроники «ВИТИМ». Это было новое, прорывное направление в электронике. Старый СССР мог создать свою уникальную элементную базу электронных компонентов, работающую на других физических принципах, чем полупроводниковые приборы. Но Карпов Леонид Данилович, руководитель этой лаборатории, соблазнился на посулы врагов, и сдрыснул жить в Штаты. Выдал за бесценок все секреты. Интересной работы ему не предложили. У амеров есть уже созданная своя элементная база. Зачем им журавль в небе? Карпов стал преподавать в заштатном колледже. По российским меркам он устроился шикарно: дом, машина, зарплата в долларах. Сам он жалел о том, что его тему не стали финансировать, но мосты сожжены. Предателем он оказался двойным: семью из России вытягивать не стал. Развёлся, женился на молоденькой американке, как ему в своё время услужливо-коварно советовал агент ЦРУ. Секс у него был. Не было смысла в жизни. Он тянул лямку, тратил деньги, вливался в культуру. Но до конца это не получалось. Постоянно напоминали об ошибке в выборе пути глуповатые, по сравнению со своими, красноярскими ребятами, американские студенты.